Юрий Барсуков, "Коммерсант"

Македония будет участвовать в газопроводе "Турецкий поток" только после того, как Россия и ЕС придут к соглашению относительно проекта, заявил вчера премьер страны Никола Груевский в интервью местному изданию Press24.

Македония должна стать третьей страной на маршруте газопровода после Турции и Греции, с которыми Россия сейчас ведет переговоры о межправсоглашениях по проекту, ставшему в последние полгода одним из ключевых элементов энергополитики Москвы. Заявления премьера Македонии также, по крайней мере отчасти, имеют политическую подоплеку.

В последние недели обстановка в Македонии обострилась, оппозиция во главе с Зораном Заевым пытается добиться немедленной отставки правительства. Причем, по мнению главы российского МИДа Сергея Лаврова, ситуация в Македонии "раскручивается извне", а "стоит за всем этим желание воздействовать" на Николу Груевского из-за его отказа присоединиться к антироссийским санкциям и интереса к "Турецкому потоку".

Но в интервью Press24 македонский премьер пытался всячески уйти от обвинений в пророссийской позиции в ущерб интеграции с ЕС и НАТО, в частности, в том, что на митинг его сторонников пришли люди с российскими флагами и футболками с изображением Владимира Путина. По его словам, из 100 тыс. митингующих он заметил только "двух-трех подобных людей".

"Турецкий поток", сменивший отмененный полгода назад South Stream, должен пройти по дну Черного моря в Турцию и затем, через Грецию и Македонию, в Сербию, Венгрию и Австрию, где расположен один из ключевых газовых хабов Европы — Баумгартен.

Миновать Македонию газопровод в нынешнем варианте не может, но для самой страны проект не слишком интересен. Она потребляет всего лишь около 150 млн кубометров газа в год, получая его из России. Но, подчеркнул Никола Груевский, российский газ слишком дорог (цена действительно одна из самых высоких в Европе — более $500 за 1 тыс. кубометров), и власти Македонии планируют получить доступ к газопроводу TAP, по которому в Южную Европу будет поставляться азербайджанский газ.

В результате небольшая страна, мнением которой о проекте до сих пор никто всерьез не интересовался, может сыграть в его судьбе ту же роль, что и Болгария для South Stream,— именно заморозка строительства газопровода в стране стала последней каплей, повлекшей его отмену.

В такой ситуации источники "Ъ" все активнее сомневаются, что у "Турецкого потока" вообще будет сухопутная часть за пределами Турции. Подавляющее большинство собеседников на газовом рынке как в Европе, так и в России полагает, что "Газпром" ограничится в лучшем случае прокладкой двух ниток газопровода через Черное море. Формально подводные газопроводы не подпадают под санкции ЕС и Швейцарии, но на практике власти отдельных стран могут как минимум затягивать выдачу разрешений, говорит "Ъ" источник в одной из европейских нефтегазовых компаний, столкнувшихся с проблемой санкций. Тем не менее некоторые шансы отказаться от транзита через Украину к 2020 году у монополии остаются.

Мощность двух ниток "Турецкого потока" — 32 млрд кубометров в год. Половину заберет Турция, остальной газ может быть доставлен в Грецию и Болгарию с минимальными требованиями по дополнительной инфраструктуре. Если будет построен Eastring либо его аналог, "Газпром" сможет направить около 15 млрд кубометров на Балканы, использовав Трансбалканский газопровод в реверсном режиме. Обязательства перед клиентами в Италии и Центральной Европе могут быть закрыты свободными мощностями Nord Stream (около 17 млрд кубометров в год по Opal).

Транзит через Украину в 2014 году составил 62 млрд кубометров (менее 60 млрд с учетом реверса), две нитки "Турецкого потока" вместе с Opal позволяют закрыть около 50 млрд кубометров, а при увеличении загрузки газопровода Blue Stream из России в Турцию до максимума даже больше. Таким образом, потребность в транзите через Украину снизится до 10 млрд кубометров в год, однако спрос на газ в Европе снижается.

В крайнем случае "Газпром" может закрыть дефицит на рынке Италии за счет СПГ с завода, который планирует построить на Балтике. Но все эти схемы предполагают сотрудничество с Брюсселем, который получит в результате прямые рычаги воздействия на поставки российского газа в ЕС.